Сразу после ухода из жизни Александра Ширвиндта в околотеатральных пабликах в интернете появилось некое послание, разоблачающее разрушительные методы работы худрука Сатиры Сергея Газарова…
Сергей Газаров руководит Театром сатиры третий год — с того момента, как Александр Ширвиндт ушел с этой должности. Но пока Александр Анатольевич был жив и оставался почетным президентом театра, никаких негативных публикаций не было. Как только его не стало — сразу появились. Суть их сводится к тому, что Газаров создал невыносимые условия работы и гнетущую атмосферу. Прежде всего пострадали вспомогательные службы. Так, «зарплата у некоторых цехов упала на 15-20%», в то время как «объем работы увеличился». Переработки не оплачиваются, хотя «люди не выходят из театра с утра до ночи неделями». В итоге сотрудники увольняются — «от заведующих цехами до рядовых работников».
В публикации телеграм-канала «Подковерка» сообщается, что «творческая обстановка в Сатире тоже удручает»: посещаемость новых спектаклей, поставленных Газаровым, «крайне низкая», поэтому театр «до сих пор зарабатывает на старом репертуаре». С актерами худрук якобы ведет себя как деспот, они и слово боятся сказать. И к спектаклям привлекает только любимчиков. «Делая лидерами театра своих людей, ему плевать на прошлое прославленного театра, на развитие театра, на артистов».
Неужели так и есть? Мы спросили об этом режиссера, народного артиста России Андрея Житинкина, который много лет сотрудничает с Сатирой и поставил там не один спектакль.
— Все в театре, конечно, привыкли к многолетнему правлению Александра Ширвиндта, который был очень толерантен, — заметил Андрей Альбертович. — И теперь все, конечно, боятся, что после ухода Ширвиндта Газаров, который позиционирует себя прежде всего как продюсер, закрутит гайки. Он ведь не побоялся взять на себя столько сцен — и Сатиру, и театр Джигарханяна. Это не его идея — взять на себя и то и другое. Идея соединять театры возникла у департамента культуры Москвы.
Что касается театра Джигарханяна, можно сказать, что это очень сложное наследство. Потому что в последние годы Джигарханян болел и, по сути, уже ничем не руководил. Дела там шли неважно. И назначение Газарова в этот театр все восприняли со знаком плюс. Но вот объединения с Театром сатиры не понял никто. Потому что это совершенно разные эстетики, потому что театры очень далеко друг от друга территориально. И Газарову на самом деле не позавидуешь, потому что на него свалилось огромное количество проблем.
При этом труппа за счет всех слияний выросла до 120 человек. А в Театре сатиры всегда было 55-70 человек, не больше. Это количество держали специально, потому иначе у многих актеров просто не было бы ролей. А вдруг у Газарова труппа разрастается почти вдвое. И этот глас из театра, о котором вы говорите, раздался потому, что людям страшно. Потому что стало понятно, что после ухода Ширвиндта никто уже никого защищать в Сатире не будет. А Газарову, конечно, надо труппу сократить…
Замечу, что у двух объединенных театров четыре сцены. В разных точках Москвы. И понятно, что Газаров действует жестко, как продюсер. Потому что ему надо, чтоб заполнялись все сцены. А главный зал в Театре сатиры огромный — на 1200 мест. Я в Сатире поставил много спектаклей и знаю, что проблема заполняемости такого зала существовала всегда. Этой проблемы не было только у Плучека, потому что у него были такие звезды, что в кассу стояли очереди. При Ширвиндте очереди в кассу не было. Но заполняемость была. А сейчас у Газарова проблема встала еще острее. Потому что те актеры, которые пришли из театра Джигарханяна, — никому не известны. Они не снимаются. Там единственная звезда была — сам Джигарханян. Больше не было популярных имен, на которые идет зритель. Поэтому у Газарова проблем огромное количество. И все сейчас в ожидании, как он поведет себя, когда Ширвиндта нет. Александр Анатольевич, как президент, уже редко появлялся в театре. Но всегда лично брал трубку и отвечал на все вопросы. Ему мог позвонить актер, который чувствовал, что его вот-вот сократят, или работники цехов… Пожаловаться, посоветоваться. И он помогал.
Отмечу, что цеха и правда стали работать очень много, иногда сверхурочно. Это происходит из-за количества сцен и их разбросанности по Москве. Это ведь число актеров увеличилось в два раза, а в цехах сотрудников больше не стало. Поэтому они трудятся на четыре сцены в усиленном режиме. И страх сотрудников театра понятен. Потому что Газарову придется делать резкие движения. Но, извините, он отвечает, в том числе материально, за огромное количество людей, за четыре сцены, за заполняемость залов. Если зритель перестанет ходить — с него спросят. Имя Ширвиндта обладало магической силой. Люди шли на это имя. А сейчас только время покажет, как будут развиваться события.
