Для кого-то она домохозяйка Лариса из «Тридцатилетних», для кого-то — решительная Лиля из «У вас будет ребенок» или невезучий директор библиотеки Софья из «Ищейки».
Или злой гений София Блинкер из «Беглеца», Юлия из «Молодежки», жена магната из «Кухни». Низовская везде разная, везде запоминающаяся и очень цельная.
— Серафима, недавно вы снялись в фильме «Руки Вверх!». Нетрудно догадаться, что в основу сценария легла история популярной группы. А каково ваше место в этой истории?
— Скажу честно: никогда не задумывалась, что песни, которые слушала в юности, — это и есть группа «Руки Вверх!». Все сошлось, когда в первый съемочный день — а он проходил на реальном концерте группы в «Лужниках» — на сцену вышел Сергей Жуков и зазвучали до боли знакомые песни… А мое место в этой истории… Я играю влюбленную фанатку Сергея, выросшую на его песнях, ставшую взрослой женщиной и передающую любовь к его творчеству следующему поколению.
— Нашла в вашей фильмографии несколько детективов: «Ищейка», «Женская версия. Чисто советское убийство», «Чисто московские убийства»… Нравится в них сниматься?
— Да. Но мне больше нравятся отрицательные персонажи. В детективном триллере «Беглец» моя София — главный помощник психиатра, который проводил эксперименты и был отъявленным негодяем. Мне нравилось играть эту мерзкую женщину, которая, собственно, и была той «шеей», направляющей голову главного мерзавца. А положительных, правильных — скучновато играть. Хочется развернуться, а негде! (Смеется.) Вообще я не верю в идеальных людей: их не бывает в природе. А те, что пытаются казаться хорошими, без изъянов, как правило, лжецы. У каждого есть недостатки, так устроен нормальный человек.
— Не секрет, что образ формируют детали. Например, очки…
— О, это очень важный аксессуар. Помните Мерил Стрип в «Дьявол носит Prada»? Снимите с нее очки — что останется? И, например, моя Нелли в проекте «Сразу после сотворения мира» без очков была бы совсем другой. Там от этих очков пошла и трогательность, и наивность. В «Ищейке», когда меня утвердили на роль Софьи Головиной, я попросила очки, мы сразу нашли какие-то убогие, и от этого родился персонаж. Очки — невероятный актерский инструмент: какие они, как герой поправляет эти очки, как их протирает, как смотрит сквозь них: видит далеко в очках или близко… Там куча нюансов, из которых рождается характер! И то же самое с прической, гримом. У меня, например, очень подвижное лицо, чуть стрелку длиннее сделаешь — и уже совсем другой человек. Холодный оттенок помады — и я сволочь… (Смеется.)
— Каким было ваше самое радикальное преображение?
— Я очень менялась лет с 11 до 22. Попробовала все, даже брилась наголо. Иногда нахожу жутчайшие фотографии себя в 13: челка на половину головы, падающая на глаза, каре по плечи, черные стрелки, черные тени, темно-бордовые губы. И ходила в черной водолазке, в черной юбке в пол. Этакий вампир! Не знаю, как это пережила моя мама! (Улыбается.)
— Вероятно, вампира вытеснила принцесса?
— Почти. В 14 лет я была с каре на ножке, легкий макияж, светло-розовые губы — такая нежнятина. Потом были торчащая вверх челка и голубоватые тени. В 16 я успокоилась. Позже была мелированной темной шатенкой — как раз тогда у меня начались отрицательные роли. А восемь лет назад вернулась к своему русому. И я так себе нравлюсь с натуральным цветом и минимумом косметики! Но хочется же отрицательных ролей. Поэтому не исключаю вероятность вновь темных волос.
— Ваш папа, детский писатель Савелий Низовский, писал сказки про вас. В них все вымысел и фантазия? Читали их своим сыновьям?
— Не совсем все вымысел, скорее, фантазии на тему нашей реальной жизни. Конечно, мы читали их с мальчиками. Савелий даже сделал доклад в школе про дедушку, приносил журналы. Папа создал удивительный и уникальный познавательно-развлекательный журнал для детей. Читать его можно было и традиционно, и вверх тормашками, и шрифты были разные, и каждая новая информация подавалась по-своему… Жаль, что вышло всего четыре выпуска… Но остались сборники папиных сказок — мы до сих пор их дарим друзьям и знакомым 6-7 лет… Так что я — девочка из сказки!
